Обратный счет - Страница 32

Но Надя вместо того, чтобы, пятясь и приседая в книксенах, тут же направиться к двери, застыла в неподвижности, а потом, несколько поколебавшись, спросила: «Иван Викторович, а в чем вы собираетесь пойти на это мероприятие?» Не ожидавший ничего подобного, он замер, так и не поднеся золотое перо «паркера» к поверхности листа.

— А какое это имеет значение, госпожа Киреева? Разве это не мое личное дело, а? — немного более грубо, чем ему хотелось, вскинув голову, отозвался Лапин.

— Нет, ну что вы, это же очень важно! — не заметив грубости, горячо возразила она. — Мы ведь с вами должны будем изображать пару, не так ли? Чтобы было убедительно, следует продумать все до мелочей.

— Да? А вы не преувеличиваете данный аспект? — с сарказмом поинтересовался Лапин.

— Ну, если для вас важно, чтобы все прошло безупречно и нам с вами поверили, то не преувеличиваю. Мне нужно знать, в чем вы будете одеты, чтобы самой поработать над туалетом.

— Не знаю. Подберу что-нибудь. У меня много всего.

И тут Надежда выступила так, что до сих пор себе изумлялась. Она сказала:

— А давайте, — непринужденно произнесла она, — я приеду к вам завтра утром и подберу вам комплект. Свадьба на два часа дня назначена? А я в одиннадцать к вам подъеду, хотите?

Она произнесла эти слова очень просто и совершенно без подтекста, как будто они не взрослые люди, а второклашки и сидят за одной партой, и двери их квартир открываются на одну лестничную площадку.

«Однако, сильна. Лихо она скользит по острию, — хмыкнул про себя Лапин. — Круто. Заметь я малейшую слабину, она моментально схлопотала бы. Я не Иосиф Сталин, но летела бы она по коридорам большой испуганной птицей до самого выхода на улицу с трудовой книжкой в клюве. За развязное поведение и несоблюдение норм офисного этикета. Отличный кураж. А пусть приезжает. Забавно».

И он ей ответил:

— Если вы считаете, что цвет моего галстука — это важно, то приезжайте. Но я думаю, вы усложняете.

На пижонском сиреневом квадратике с серебристой тисненой окантовкой он быстрым росчерком написал адрес. Подумал и добавил еще номер мобильного, искоса поглядывая на Надежду. Протянул ей листок и предупредил: «Номером не торговать».

Надежда с удивлением сообразила, что это он так шутит. Шутить изволит, наш рабовладелец. Тогда она, стараясь попасть в нужный тон, заметила, что на этот счет господин президент может быть спокоен, она ни за что не продаст этот номер, даже если ей будет грозить на завтрак пустая овсянка. Лапин посмотрел на нее со странным недоумением, поспешно уткнулся в свои бумаги и махнул рукой, отпуская. Киреева выдавила из себя слова, которые следует говорить большому боссу, покидая его кабинет, и торопливо вышла.

«Вот так история, — то ли смущенно, то ли растерянно думала Надежда, раскачиваясь на своем стуле. — Как меня понесло, однако.

Да ладно, чего уж там. В жизни так мало приключений. Почему бы и не побузить немного, почему бы и дурака не повалять? А то он привык, что все перед ним приседают. А я не буду. Я вам не крепостная. Хотя, конечно, вылетать с предприятия не хочется. Давно я тут. Привыкла, и место достойное. Так что, Наденька, ты взвесь хорошенько, стоит ли твоя привычка дергать тигра за ус занимаемой тобою должности»

Тут ей надоело себя ругать, имеются дела и поважнее. Например, ознакомиться с данными на «кукловода», которые раздобыл для нее президент Лапин, а затем решить, чем эти данные могут ей помочь. Вчитавшись в строчки, она поймала себя на ощущении, что чем-то этот адрес кажется ей знаком. Вот оно что! Та же самая набережная. С номером дома Надя уверена не была, но можно же посмотреть по карте в Яндексе.

Посмотрела и торопливо принялась набирать номер Андрея. А потом быстро нажала «отбой». Что она так замельтешила? Не нужно отрывать сына от работы. Она с ним дома прекрасно поговорит, перехватив по пути от кухни до компьютера. И ничего многозначительного в этом совпадении нет. Мало ли кто еще проживает в том самом доме.

Глава пятнадцатая

Андрей пришел позже обычного и был мрачен. Надя накормила сына индейкой, тушеной с овощами в сметане, и вкусным рассыпчатым рисом, а потом налила кружку крепкого чая и приступила к расспросам. Правда, настроение Андрея после ужина не улучшилось, но Надя решила не обращать внимания. Нужно выяснить, значит им обоим придется потерпеть. Она спросила:

— Сынуль, а Даша, она ведь на Краснопресненской набережной живет? Мы с Валерией Львовной ее подбросили до подъезда, но я подзабыла в каком именно доме.

Андрей угрюмо спросил:

— Зачем тебе, мам? Дашка умерла позавчера.

Надежда оторопела.

— Постой. Как — умерла? Мы же как раз позавчера ее с нашей дачи везли. Она нормально выглядела! Я точно говорю, она нормально выглядела! На нее что, напали в подъезде? Да нет, не может быть. В таком подъезде, как у них, охраны полк. Что с ней…

— Мам, мам, успокойся. Никто на нее не нападал. Она собой покончила.

Мысли в голове Надежды, как по жезлу пьяного регулировщика, заскрипели тормозами и замерли, образовав бесформенный затор. Что?! Еще одно самоубийство? С чего вдруг нормальной девчонке сводить счеты с жизнью?

— Андрей, расскажи все подробно, — потребовала мать.

Она, конечно, не была уверена, что его разговорит. Сын был не в духе и вполне мог пробурчать в ответ что-нибудь вроде: «Да какая тебе разница, мам» и отправиться к компьютеру. Но Андрею хотелось выговориться. Тухло было у него на душе. Тяжко от тайны, которая на одного. Сначала тайна была на двоих с Дашкой.